ЗАЩИТНИК КАФФЫ - КНЯЗЬ ИЗ ГАЗАРАТА.

[Мушкетер]

В Солхате и его окрестностях "глаза и уши" князя собирали информацию по кофейням, базарам, караван-сараям, мастерским, ремесленным кварталам, степным стойбищам из разговоров татар. Ходили слухи, легенды и небылицы о таинственном черном князе, защитнике Каффы. О его небывалой силе, колдовстве и черной магии. И цепенел от страха мусульманский богатый и бедный люд, тая злобу к черному князю и огненному кресту.
А черные всадники, подобрав раненных и убитых товарищей, сделав крюк к черной горе — Кара-Дагу, оставив на лечение в монастырях и армянских селениях стонущих воинов, возвращались тайными тропами в свой приют, где в храме отпевали и хоронили убитых.
Только в своей светлице князь сбрасывал черное одеяние, умывал лицо, рассеченное глубоким шрамом через всю щеку, зажигал свечу и тихо опускался на колени, молясь за свой народ. Он устало улыбался и, подкошенный сном, валился на ковер.
А вечером поверенные князя из Газарата получали у коменданта Каффы вознаграждение за успешную оборону города.

[Мушкетер]

Занималось утро. В черной сожженной степи корчились раненые кочевники, на выручку которым спешили татары, греки, армяне, караимы из Солхата, Каффы, Сурб Хача и других окрестных монастырей, сел, кочевий. Им перевязывали раны, поили, укладывали в повозки, везли на лечение и отдых. Но нигде среди повергнутого степного воинства не было ни одного трупа или раненого черного всадника или пешего ратника, вставшего против татар с огненным крестом или зажигавшего скирды соломы, сигнальные костры, разбрасывавшего на дорогах веревочные петли, подсекавшие и валившие наземь тонконогих татарских скакунов.
А в армянских церквях и монастырях, католических костелах Каффы и Солдайи христиане служили молебны в честь армянского князя из Газарата, сокрушившего многочисленную татарскую орду и отведшего кровавый удар от Каффы.

[Мушкетер]

И вдруг на пути то тут, то там стали вспыхивать сигнальные огни-костры, предупреждая гарнизон Каффы о грозящей опасности. Огонь загорался внезапно, густые каскады дыма возникали прямо на пути орды — вокруг, впереди, сзади, в стороне. Вонючие густые клубы дыма стелились по степи под копыта конницы, в глубокие ямы проваливались передовые всадники, внезапно оживали каменные кучи на возвышенностях и огромные валуны скатывались на испуганных и озлобленных людей и лошадей. Оттуда, из огня и гари, появлялись странные тени, разящие татар и тут же скрывающиеся в черной толще ночи и дыма.
Неожиданно вспыхнул огненный крест из связанных смолистых деревьев, медленно двинулся на пораженных и обезумевших кочевников, брызнул огненными стрелами, вымоченными в смоле. Они вспыхивали на одежде воинов-татар и обжигали тело.
Огненные кресты, кровавые и ужасные, вырастали на крепостных стенах Каффы, над скалистой горой, позади города, в складках местности, на высоких холмах, ползли из глубин долин, а порой точно скакали вокруг орды, рубя и рассекая ее на мелкие части. Армянские дружинники в черных доспехах, плащах и масках внезапно появлялись, беспощадно разили татар и тут же мгновенно исчезали. Черные тени с огненными крестами — будто черный огонь полыхал в ночи. Огненный смерч загорался вокруг Каффы, защищая и очищая ее от иноверцев, крутился пылающим колесом, сокрушая и сминая лихие отряды татар.

[Мушкетер]

Князь понимал, что татарские орды во главе с жестокими ханами вмиг могли уничтожить и изрубить его дружину. Он укрылся в горах, его замок больше смахивал на укрепленный монастырский скит, окруженный горными хребтами и темными лесами, сокрытыми и замаскированными дорогами, секретами и западнями.
Будто из непроницаемого тумана, плывущего над горными складками, густого непроходимого леса, таинственного ореола секретности, среди всеобщей армянской поруки, когда за разглашение любых сведений о князе, даже косвенных, ждала смерть, чуть прорисовывались размытые контуры торжественного и просторного крестово-купольного трехапсидного храма Георгия с большим гавитом, или парадным двором. С юга его охраняла прямоугольная башня. Вместо монашеских келий был дормиторий — спальные солдатские казармы. Гончарные трубы связывали храм с колодцем с питьевой водой, расположенным выше по склону.
Внезапно татарская орда налетела на Каффу, используя свой вечный козырь — молниеносность нападения и численность войска. Глубокой ночью татары мчались к роскошному городу, предвкушая богатую добычу. Кожаными камками они стегали горячих коней, пересаживались на запасных, тихо и незаметно приближались к Каффе, сопровождаемые лишь приглушенным ржанием степных скакуно

[Мушкетер]

Скоро турки-сельджуки вторглись в Закавказье и Малую Азию, разрушив город Ани, столицу армянских царей династии Багратидов, и множество армян покинуло свою родину. Часть из них нашла приют в Крыму. Давние, очень давние связи у Армении были с Крымом, начинались они с античных времен. Затухали, возникали в VII — VIII веках, когда знатный человек Вардан Филиппик использовал неспокойные и сепаратистские настроения Херсона (средневековое название Херсонеса) в качестве своеобразного трамплина: вельможа совершил прыжок на императорский трон Византии. Наиболее интенсивным притоком армян-колонистов в Крым отмечены XI — XIII века, а самым обильным оказалось начало XIV века.
Армянский князь из Газарата слыл среди соотечественников сильным защитником, боевым, храбрым, дальновидным, умелым и хитрым. Под стать ему была и дружина. Генуэзцы, правители Каффы, заключили с ним договор об обороне и защите города от коварных татарских набегов. И князь, конечно, согласился, ведь в Каффе уже жили армяне-мастеровые, купцы, ростовщики-банкиры, приносившие казне большой доход. Армянин платил 749 сомов, грек — 173, а караим — 79. Для сравнения: султан Бейбарас отпустил на строительство великолепной мечети в городе Солхате 2000 динаров, что равнялось 100 сомам.
Газаратский князь оплел добровольными и платными "помощниками" из числа армян все окружающие земли. Везде у него были свои "глаза и уши" из соотечественников — купцов и мастеровых, монахов и простого сельского люда. Никто из них никогда не видел князя и не встречался с ним, но паролем служило его имя

[Мушкетер]

И все же, преодолевая трудности и невзгоды, армянская колония разрасталась и процветала. Армяне стали преобладать над прочими этническими группами. Колония армян не укладывается ни в какие известные в истории мерки освоения чужих земель, когда наблюдалась определенная экономическая целостность, политическая организация, как, например, греческие города-полисы или генуэзская колонизация. Армяне жили в Крыму, работали и кормили, одевали, обували себя, власть имущих и окружающие народы. Во главе стояла армянская церковь, выстроившая много монастырей с землевладениями от Каффы до Карасубазара: Сале, Топлу, Бахчели, Нахичеван, Орталан.
Армянские многовековые монастыри: Сурб Хач, один из самых главных. Георгиевский, скит в Топлах, два у мыса Киик-Атлама, церковь в Солхате, Ильинский монастырь в Бахчели, на правом берегу реки Кучук-Карасу... В монастырской тиши даже под властью турок работали иконописцы, переписчики книг, художники-миниатюристы, составлялись исторические хроники, писали поэты, преподавали и творили армянские ученые. Ремесла и земледелие процветали под сенью монастырей.
А почему армяне покидали свою далекую дивную родину с могучим снежным Араратом и переселялись в Крым? Причинами эмиграции стали арабское завовевание Армении, поражение армянского восстания против арабов. Византия сокрушила арабов, подчинив Армению, и тоже начала варварски разорять многострадальную страну. Иконоборческие смуты в этой империи тоже коснулись армян и погнали их с насиженных мест в дальние страны. И сами византийцы отправляли их на пограничные земли для защиты империи.

[Мушкетер]

Армяне в Крыму. Целая эпоха жизни христианского народа. Первый этап колонизации начался, когда первопроходцами стали купцы, основавшие здесь свои фактории, — пункты натурального или натурально-денежного обмена привозимых товаров на местные продукты. За ними устремились ремесленники, составляющие постоянное население факторий. Они производили самые ходовые товары. Потом —строители, уже работавшие за пределами факторий.
Вторым этапом колонизации было массовое переселение целых социальных слоев. Самым важным было переселение земледельцев для закрепления завоеванных территорий. Трудолюбивые и жизнеспособные армяне упорны и энергичны: их деловая и торговая предприимчивость в Крыму не знала себе равных. Армяне стали необходимыми для всех: татар, генуэзцев и других этнических групп. Армяне-колонисты хорошо вливались в местную среду, приспосабливались и приноравливались к чужим нравам и законам, создавали прочные дружественные связи со всеми окружающими любого социального уровня.
Но не все проходило идиллически гладко, армян часто грабили татары, происходили стычки с генуэзцами и аборигенами — крымскими греками. Столкновения в большинстве случаев принимали религиозную окраску, житейские противоречия распаляли церковники — мусульманские, католические, православные