Стихи о Керчи!

Как это сплошное конкретное лето,
как карточный домик, игрушке под стать,
Качается Керчь от жары и от света,
Не в силах себя хоть чуть-чуть распознать.
Приятно в глухой первородной теплыни
Любить углубленную в улицы тишь,
И удивляться настою полыни
В черепице оранжевых крыш.
В каменных двориках высмотрев сливы,
Можно спуститься без всяких хлопот
В пахнущий рыбой, вином и крапивой
Старый, всегда перегруженный порт.
Там гениальный и ветреный мастер
Расположил среди странных фигур
Плоские ящики, бочки и снасти,
Грузчиков сонных, когда перекур.
И когда ветер лениво-подробный,
Вдруг расширяя седой кругозор,
С шумом выходит туда, где свободно
Море колышет тяжелый простор.

[Лубофф]

МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН
***
Твоей тоской душа томима,
Земля утерярных богов!
Дул свежий ветр... Мы плыли мимо
Однообразных берегов.
Ныряли чайки в хлябь морскую,
Клубились тучи. Я смотрел,
Как солнце мечет в зыбь стальную
Алмазные потоки стрел,
Как с черноморскою волной
Азова илистые воды
Упорно месит ветр крутой
И, вестник близкой непогоды,
Развертывает свитки туч,
Срывает пену, вихрит смерчи,
И дальних ливней темный луч
Повис над берегами Керчи.

[Лубофф]

СЕРГЕЙ ШЕРВИНСКИЙ
***
Керчь. Еврейская квартира. Ужин.
Греческой афиши не пойму.
И Акрополь, ветрами иссушен
Тысяча и больше лет тому.
Здесь металась поступь Митридата.
Понт пытал, не шлет ли супостата
Рим иль скиф на град Пантикапей.
Трепетал Босфор, ветров дорога,
На венец зубчатый солнцебога
Снег неся из варварских степей.
Полдень. Зной. Лелея княжье тело.
Свод сомкнул ступени, к ряду ряд.
Под навесом мраморная стела
Шепчет нам, что радость отлетела,
Что чета пред вечностью хотела
Длить еще прощальный свой обряд.
Здесь и я не пасынок, - потомок,
А века у памяти - что дни.
Руку жжет мне глиняный обломок,
На горе подобран, у ступни.
Но уж катер с хриплою трубою
От земли, что стала мне судьбою,
Нас во тьму везет, меня с тобою,
Где на рейде зыблются огни.

[Лубофф]

ЮЛИЯ ДРУНИНА
***
О горе Митридата
Слагали легенды и оды -
Усыпальницы, храмы, дворцы,
Хороводы владык.
Я растерянно слушаю
Бойкого экскурсовода,
А в ушах у меня -
Нарастающий яростный крик.
Это грозной "полундрой"
Матросов на штурм Митридата
Молодой политрук
Поднимает опять и опять.
Это с криком "Ура!"
К ним бегут на подмогу солдаты,
Лишь молчат катакомбы -
НЕ могут погибшие встать.
Не дождались они...
Только мрак и тяжелые своды.
Только в каждом углу
Притаилась угрюмо война....
Я рассеянно слушаю
Бойкого экскурсовода,
А в ушах у меня -
Тех святых катакомб тишина.

[Лубофф]

ЭЛЬТИГЕНСКИЙ ДЕСАНТ
Задрав свои "техасы" до колен,
На кромке пляжа девочки хохочут.
Но вижу я курортной этой ночью
Здесь "Огненную землю" - Эльтиген.
И снова слышу: "На прорыв, к Керчи!"
А как же с теми, кто не может - ранен?..
(Пришел за ними тендер из Таманиа,
Но был потоплен в дьявольской ночи).
И значит, все: закон войны суров...
Десант прорваться должен к Митридату!
...Из компасов погибших катеров
Сливает спирт девчушка из санбата,
Хоть раненым теперь он ни к чему,
Хоть в этот час им ничего не надо.
В плену бинтов, в земляночную тьму
Они глядят настороженным взглядом:
Как это будет - стук сапог и "хальт!"?
(Пробились ли ребята к Митридату?).
И, как всегда спокойна и тиха,
Берет сестра последнюю гранату.

[Лубофф]

БОРИС ВАСИЛЬЕВ-ПАЛЬМ
КЕРЧЕНСКИЙ ИОАНН ПРЕДТЕЧА
Несть числа на земле всяким храмам
Величавым по-царски и скромным;
Приобщись к человеческим драмам,
Разбрелись по просторам огромным.
Свой у каждого лик, свои плечи,
Своя мера и счастья, и горя...
Я люблю "Иоанна Предтечи"
Храм старинный у самого моря.
Своей гаванью выбрав подножие
Легендарной горы Митридата,
Поднял крыши, на парус похожие.
И стоит церковь будто крылата.
Летом зеленью вся окруженная,
А зимою ветрам всем открытая,
Лишь молитвами вооруженная...
Тыща лет ей. Стоит не убитая.

[Лубофф]

НИКОЛАЙ УШАКОВ
КЕРЧЬ
На горе высокой Митридата
Обелиск и пушки с трех сторон.
В честь бойца - матроса и солдата -
Памятник над морем вознесен.
Затонувший пароход на рейде,
Зданий в брызгах взрывов строгий вид, -
Город, знавший множество трагедий,
Нам о бдительности говорит.
И упорством дышат улиц трассы,
А на берегу, не на воде,
Свежевыкрашенные баркасы
Говорят о мире и труде.

[Лубофф]

ОЛЬГА ПОСТНИКОВА
ПОЖАР В КЕРЧИ
И когда я смотрела с горы на пожар,
Был он страшен, и огненный каждый кинжал
Предпасхалыюе вспарывал небо.
Даже зренье сжималось от взрывчатых масс.
В абрикосовом цвете боспорских террас
Древнегреческий полис дымил и не гас,
Призывая злорадную Гебу.
Этот город, ты знаешь, кусает в глаза,
Он окалиной брови чернит, и нельзя
Даже в снах от него отказаться,
Откреститься, от думаться: вот он каков.
Простояв двадцать шесть напряженных веков!
Это ветки под сгустками желтых цветков,
Перемогшие гарь оккупации...
Это белый булыжник покатых дорог,
И читается пьяный отвергнутый бог
В акротерии арки надвратной,
Это зной виноградный и привкус дурной,
Это керченский ветер, смертельно родной,
С черной фабрики агломератной.
Здесь, где армии гибли во тьме катакомб.
Где бездонны хранилища бешеных бомб,
Где мутанты-растенья в Нимфее,
Разгорясь кукурузного горькой стерней,
Он пылает, он криком кричит над страной,
Этот город, избитый враждой и войной,
И я плачу, спасти не умея.

[Лубофф]

На камнях – лепесток свечи…
Будет время сквозь сумрак течь.
Ты когда-нибудь был в Керчи? –
Я тебе расскажу про Керчь…
Там такая была пора,
Что навечно к заре лицом
Поднялась Митридат-гора,
Вся исхлёстанная свинцом.
Било время по ней в упор,
Побелели края висков:
В этот город с тех самых пор
Входит слава без пропусков.
Город ей отдаёт ключи,
Держит солнце яркую речь:
«Ты когда-нибудь был Керчи?
Обязательно съезди в Керчь!»
Ты когда-нибудь был Керчи? –
Я тебе расскажу про Керчь!

[Лубофф]

С. Острова.

Баллада о Керчи.


Я тебе расскажу про Керчь,
Я тебе расскажу сейчас,
Как над городом бился смерч,
Закрывая полнеба враз.

Как, подняв ледяной бурун,
Через тьму – хоть плечом толкай –
Шёл десант на Камыш-Бурун,
Шёл десант на Аджимушкай.

Пели пули в глухой ночи:
«Можно в воду навечно лечь».
Ты когда-нибудь был в Керчи? –
Я тебе расскажу про Керчь.

Там за городом под землёй,
Будто скрытый от всех снаряд,
В переходах, забитых мглой,
Партизанский сидит отряд.

Он сейчас подорвёт шоссе:
Даже ветер в кустах затих,
И приходят назад не все,
И другие встают за них.